Программы повышения энергоэффективности не дадут эффекта без соответствующих экономических механизмов. А иначе никакие меры и инструменты по энергосбережению работать не будут, считает заведующий лабораторией экономических проблем энергетики ЦЭМИ РАН Сергей Чернавский

— Не может ли так случиться, что на практике все меры по энергосбережению и энергоэффективности сведутся к замене лампочек накаливания?

— Может, поскольку это дает очевидный эффект, и за очевидное снижение потребления энергии легче отчитаться перед вышестоящими организациями и властями. Кстати, во многих странах замена ламп накаливания на энергосберегающие не является обязательной мерой. Потребитель сам выбирает, что ему полезней — экономить электроэнергию, или оплачивать ее дополнительное потребление. В таких странах лампы накаливания не исчезли из магазинов. Многим нравится теплый цвет ламп накаливания, и они готовы платить за свой комфорт. Я не являюсь специалистом по сравнительному воздействию ламп накаливания и ламп дневного света на человека. Однако сомневаюсь, что все долгосрочные последствия воздействия последних хорошо изучены.

Люди должны быть уверены, что, приобретая энергосберегающие лампы, они экономят установленную мощность электростанций, не рискуя здоровьем. Кроме того, поскольку за счет этого себестоимость электроэнергии снижается, люди вправе ожидать, что издержки по изготовлению газосветной лампы с ними разделят электростанции. Ведь для изготовления ламп тоже нужна электроэнергия. Поэтому, делать вывод об их более низкой энергозатратности по сравнению с лампами накаливания нужно не только с учетом расхода электроэнергии во время эксплуатации, но и с учетом кумулятивных расходов на изготовление этих ламп. К сожалению, такие расчеты мне не известны.

— На Западе, как известно, тема энергосбережения и энергоэффективности встала достаточно остро еще в период мирового энергетического кризиса 1970-х годов. Может быть, стоит использовать опыт развитых стран при разработке мер по реализации программы энергоэффективности у нас?

— Безусловно, это было бы полезно. Кризис 1970-х, когда цены на нефть на мировом рынке повысились в десятки раз, послужил мощнейшим стимулом поиска срочных мер повышения энергоэффективности. Были, в том числе, радикально изменены институты регулирования электроэнергетических компаний. Стало обязательным введение системы интегрированного планирования ресурсов для поиска внутренних резервов повышения энергоэффективности. Специальные комиссии по регулированию электроэнергетических компаний стремились к тому, чтобы последние, максимизируя прибыль, учитывали и общественные интересы, снижая издержки производства. Но это еще не все. Было введено требование, чтобы компании использовали возможности не только повышения энергоэффективности бизнеса, но и повышали энергоэффективность потребителей. Если, например, компания хотела соорудить новую энергогенерирующую установку, ей надо было доказать, что проект сопряжен с более низкими издержками, чем предусматривает программа действий по повышению энергоэффективности потребителей энергии этой компании. Это называлось программой по управлению энергопотреблением — Demand-Side Management (DSM). Без DSM регулирующие комиссии даже не рассматривали предложения энергокомпаний о повышении тарифов на электроэнергию или инвестиционные программы.

Это работало, когда каждая регулируемая энергокомпания имела закрепленную за ней территорию обслуживания, а, следовательно, знала своих потребителей. Конечно, при переходе к рынку и отказу от регулирования производства электроэнергии программы DSM потеряли свою актуальность. Но в России, где в городах широко распространено централизованное теплоснабжение от ТЭЦ, которые знают особенности присоединенных к ним потребителей тепла, такие программы, несомненно, актуальны. В частности, одной из интегрированных в такие программы мер могла бы быть установка счетчиков тепловой энергии в квартирах.

— Поскольку масштабных госинвестиций для энергоэффективности в плане не предусмотрено, на уровне промышленного производства, видимо, все сведется к введению новых технических регламентов?

— На самом деле, вопрос должен быть поставлен в другой плоскости. Цены на электроэнергию должны покрывать предельные, т.е. долгосрочные, издержки производства, и давать производителю нормальную прибыль. Если при таких ценах предпринимателю выгоднее ввести у себя на производстве программы по энергосбережению, он будет это делать, если невыгодно — не будет.

Именно так и происходит на практике. Техническая специфика делает особенно энергозатратным строительство, промышленность, энергетику и транспорт. Занятые в этих сферах предприятия (независимо от формы собственности) постоянно занимаются энергосбережением, разрабатывая и внедряя соответствующие мероприятия, так как это существенно снижает себестоимость их продукции. Ясно, однако, что заставить их в условиях кризиса финансировать дорогостоящие энергосберегающие проекты будет сложно, разве что с помощью жесткого регулирования.

Те организации (конторы, банки, структуры сбыта, медицинские и образовательные учреждения, ПФР, лесничества, детские сады), в себестоимости продукции которых доля энергоресурсов мала, как и прежде будут экономить только на бумаге. Для прочего у них нет стимула. И никто не должен заставлять предпринимателей действовать по-другому, потому что это их бизнес. Тем более, не должен искажать бизнес-отношений технический регламент, делая бизнес менее эффективным.

В качестве примера, перечислю меры, используемые для повышения энергоэффективности в США. Внедряемые там в строительстве технологии предусматривают теплосберегающую облицовку зданий, современные методы нагрева-охлаждения, включающие автоматический контроль, улучшенные трубопроводные системы, методы сбережения воды и тепла. Для освещения применяются энергосберегающие компактные флуоресцентные электролампы. Комплекс методов энерго- и теплосбережения в сфере обслуживания охватывает жилые, административные и производственные здания, включая прачечные, а также холодильники, посудомоечные машины и печи. Методы экономии электричества при пользовании офисным оборудованием и электрооборудованием предусматривают автоматическое его отключение или перевод на минимальное энергопотребление в случае, если оборудованием не пользуются.

Не уверен, что Россия сейчас готова к внедрению подобных мер. Так, несмотря на очевидную выгоду, до сих пор большинство домашних хозяйств не имеет ни счетчиков тепловой энергии, ни счетчиков природного газа, и поэтому не могут регулировать свое потребление тепла и газа. Да и некоторые эксперты сомневаются в результативности энергосбережения.

— Выходит, правительственный план по энергосбережению останется в итоге не выполненным?

— Документы, предусматривающие скорейший перевод страны на интенсивный и энергосберегающий путь развития, непрерывно принимались на протяжении последних 26 лет, начиная с постановления ЦК КПСС и Совмина СССР 1983 года. Главным приоритетом всех документов было энергосбережение и энергоэффективность. Однако основные цели так и не были достигнуты. Почему? Дело в том, что для их реализации нужны так называемые встроенные экономические механизмы. Простой пример. Пусть в домашнем хозяйстве имеется счетчик тепловой энергии, а тепловая энергия не очень дешевая. Тогда члены домашнего хозяйства, стремясь сэкономить при оплате счета за тепло, сами будут снижать потребление тепла на отопление, горячее водоснабжение в зависимости от своих доходов и предпочтений. Это снижение может быть достигнуто установкой более плотных оконных рам, расходом воды на мытье посуды и пр. В отсутствие счетчиков их счета не зависят от реального потребления. Аналогичные встроенные экономические механизмы могут быть (или не быть) и у остальных потребителей энергии. Если таких экономических механизмов недостаточно, пожелания экономить энергию будут неэффективны.

Для создания таких механизмов нужен анализ экономической ситуации. Однако в «Энергостратегии-2030» речь преимущественно идет о материальных и энергетических показателях, а не об экономике. В ней практически нет оценок тех или иных мер и пожеланий с точки зрения общественных интересов. Конечно, энергетическая эффективность — важный параметр. Однако доминирующим является не она, а общественная эффективность, оценка которой дается методами экономического анализа, направленного на то чтобы найти такие меры и инструменты, которые максимизировали бы общественное благосостояние.

В США, например, система DSM была внедрена в стратегическое планирование электрических компаний потому, что импортируемая энергия была настолько дорогой, что ее экономия была эквивалентна экономии расходов на импорт. Это отвечало общественным интересам. У нас ситуация иная, Россия не импортер, а экспортер энергии. Поэтому в качестве критерия развития экономики нам надо переходить от максимизации энергоэффективности к максимизации общественного благосостояния. При этом в перспективе можно ожидать роста потребления энергии, например, в домашних хозяйствах, поскольку рост доходов населения, как показывает практика, сопровождается ростом парка электробытовых приборов: стиральных и посудомоечных машин, микроволновок, морозильных камер, компьютеров, принтеров.

Очень важно, что компания по экономии энергии не привела бы к завышению цен энергоресурсов по сравнению с общественно оптимальными ценами. А опасность такая есть, поскольку систематических исследований по оценке общественно оптимальных цен различных энергоресурсов в нашей стране не проводится. При этом мотив завышения цен в интересах производителей энергии очень силен, в частности, из-за постепенного истощения гигантских месторождений нефти и природного газа. Но нельзя вести «битву» за энергоэффективность за счет кармана рядовых потребителей.

 

Экспертный канал "Открытая экономика"